обратнодалее
Вазари - вступление - часть 1 - часть 2 - часть 3  трактат галерея библиотека каталог  
 
Жизнеописание НИККОЛО СОДЖИ,
(Niccolo Soggi) живописца

Cреди многочисленных учеников Пьетро Перуджино не было после Рафаэля Урбинского никого более рачительного и прилежного, нежели Никколо Соджи, чью жизнь мы теперь описываем. Родился он во Флоренции от Якопо Соджи, человека порядочного, но не очень богатого, состоявшего в свое время в Риме на службе у мессера Антонио ди Монте, ибо у Якопо была земля в Марчано, что в Вальдикьяне, где он почти всегда и проживал и по соседству работал у названного мессера Антонио ди Монте. Обнаружив же большую склонность упомянутого своего сына к живописи, Якопо и устроил его к Пьетро Перуджино, и в короткое время тот приобрел столько, что не прошло много времени, как Пьетро начал пользоваться в своих работах его услугами к великой пользе для Никколо, который так научился строить перспективу и рисовать с натуры, что вскоре и в том и в другом обнаружил весьма превосходные успехи. А кроме того, Никколо приобрел сноровку делать модели из глины и воска, наряжая их в ткани и намоченный пергамент, вследствие чего он так засушил манеру, что всю жизнь только одной и держался, как ни старался от нее отделаться.


 


Первой работой, выполненной им после кончины его учителя Пьетро, был на задней стороне алтаря написанный на дереве маслом образ для женской больницы Бонифацио Лупи, что на Виа Сангалло во Флоренции, с ангелом, несущим благую весть Богоматери, где в здании, изображенном в перспективе, арки и крестовые своды опираются на столбы в манере Пьетро(1). После этого, написав много Мадонн для домов разных граждан и других мелочей, выполняемых повседневно, прослышал он, что в Риме творятся большие дела, уехал в 1512 году из Флоренции, рассчитывая продвинуться в искусстве, а также кое-что и заработать, и отправился в Рим. Там он посетил упоминавшегося мессера Антонио ди Монте, ставшего тогда кардиналом, и он не только был любезно принят, но и получил тотчас же заказ написать по случаю вступления на папский престол Льва, на фасаде дворца, там, где статуя маэстро Пасквино, фреской большой герб папы Льва между гербами римского народа и названного кардинала. В работе этой Никколо проявил себя не весьма удачно, ибо некоторые обнаженные фигуры в этом гербе и некоторые одетые в его обрамлении показали самому Никколо, как вредно учиться на образцах, если хочешь приобрести хорошую манеру. И вот, когда работу эту раскрыли и оказалось, что она не так хороша, как многие ожидали, Никколо взялся за картину маслом, на которой изобразил св. мученицу Пракседию, выжимающую в сосуд кровь из губки, и выполнил ее так старательно, что восстановил частично свою честь, которой, как ему казалось, он лишился из-за упоминавшегося выше герба. Картина эта, написанная для названного кардинала ди Монте, титуляра церкви Санта Прасседиа, была помещена на середине этой церкви, над тем алтарем, под которым находится колодец с кровью святых мучеников; это было сделано весьма уместно, так как картина намекала на кровь мучеников в этом месте(2).
После этого на другой картине, высотой в три четверти локтя, Никколо написал для упоминавшегося кардинала, своего покровителя, Богоматерь с сыном на руках, св. Иоанна маленьким мальчиком и всякие пейзажи так прекрасно и с такой тщательностью, что все это похоже больше на миниатюру, чем на живопись(3). Картина эта, одна из лучших когда-либо выполненных Никколо, стояла долгие годы в покоях названного прелата. Когда же впоследствии кардинал этот переехал в Ареццо, где поместился в аббатстве Санта Фьоре, обители черных монахов-бенедиктинцев, он за многие услуги, ему оказанные, подарил названную картину для ризницы названной обители, где она хранится и поныне и как хорошая живопись и на память об этом кардинале. С ним приехал в Ареццо и Никколо и проживал там с тех пор почти что безвыездно. Он тогда же сдружился с живописцем Доменико Пекори, писавшим в то время на доске для сообщества Троицы Обрезание Христово, и сблизились они так, что Никколо написал для Доменико на этой доске в перспективе здание с арками и колоннами, несущими потолок, который, как в те времена было принято, был покрыт розетками и был признан очень красивым. Он же написал для названного Доменико маслом на ткани в тондо Богоматерь с народом внизу для балдахина Аретинского братства, которая, как было рассказано в жизнеописании Доменико Пекори, сгорела во время праздника, происходившего в Сан Франческо(4). После этого он получил заказ на одну из капелл названной церкви Сан Франческо, а именно вторую от входа по правую руку, и написал в ней темперой Богоматерь, св. Иоанна Крестителя, св. Бернарда, св. Антония, св. Франциска и трех поющих ангелов в небесах с Богом Отцом во фронтоне, и почти все они были выполнены Никколо темперой, кончиком кисти(5). Но так как все это из-за густоты темперы облупилось, то все труды пошли на ветер, Никколо же это сделал, чтобы испробовать новый способ.
Но поняв, что настоящим способом была фреска, он воспользовался первым же случаем и взялся расписать фреской одну из капелл Сант Агостино в том же городе, ту, что возле дверей по левую руку, как войдешь в церковь(6). Заказ в этой капелле он получил от некоего Скамарры, печного мастера, и написал он там Богородицу в небесах с народом внизу и коленопреклоненными св. Донатом и св. Франциском, а лучше всего ему удался в этой работе св. Рох в торце капеллы. Работа эта очень понравилась аретинцу Доменико Риччарди, которому принадлежала капелла в церкви Мадонны делле Лакриме, и он заказал Никколо написать там образ(7). Тот взялся за работу и написал Рождество Христово с большим старанием и весьма тщательно. И хоть и измучился он, доделывая его, все же закончил так хорошо, что заслужил без всяких снисхождений похвал бесконечных, ибо творение это отменно прекрасно, и прямо невероятно, с каким вниманием выписана каждая мелочь; отлично изображено в перспективе разрушенное здание рядом с той хижиной, где младенец Христос и Дева. Головы св. Иосифа и многих пастухов написаны с натуры, а именно с живописца Стаджо Сассоли, друга Никколо, и с Папино делла Пьеве, его ученика(8), который принес бы и себе и родине величайшую славу, если бы не умер столь юным, а три ангела, поющие в небесах, написаны так отменно, что их одних было бы достаточно, дабы показать доблесть и терпение, проявленные Никколо во всей этой работе до последнего мазка. И не успел он ее кончить, как получил заказ от членов сообщества Санта Мариа делла Неве и Монте Сансовино на образ для названного сообщества с историей снега, выпавшего над Санта Мариа Маджоре в Риме в пятый день августа, что и послужило причиной построения сего храма. И вот Никколо написал для названного выше сообщества упомянутый образ с большой тщательностью, после чего он написал в Марчано фреску, получившую большое одобрение (9).
В 1524 году мессер Бальдо Маджини поручил Антбнио, брату Джулиано да Сангалло, соорудить в городе Прато в церкви Мадонна делле Карчери мраморную сень на двух колоннах с архитравом, карнизом и завершением в четверть круга; Антонио решил уговорить мессера Бальдо заказать образ внутри этой сени Никколо, с которым подружился, когда работал в Монте Сансовино во дворце упоминавшегося ранее кардинала ди Монте. И потому он представил его мессеру Бальдо, и тот, несмотря на то, что собирался поручить эту живописную работу Андреа дель Сарто, как об этом говорилось в другом месте, внял просьбам и советам Антонио и передал заказ Никколо, который приступил к работе, изо всех своих сил стараясь создать хорошую вещь. Но ничего у него не вышло, ибо помимо старательности нет в ней ни хорошего рисунка, ни чего-либо другого, достойного большой похвалы, ибо его грубая манера, приобретенная работами над глиняными и восковыми моделями, в конце концов почти всегда создавала нечто вымученное и неприятное(10). Не мог этот человек, как ни старался, ни дать больше того, что он давал, ни вложить больше любви, а так как он знал, что никто... и никогда за многие годы нельзя было убедить его в том, что кто-то его в чем-либо превзошел. Итак, в этом произведении изображен Бог Отец, ниспосылающий Мадонне венец девства и смирения руками окружающих ее ангелов, иные из которых играют на разных инструментах. На этой доске Никколо написал с натуры мессера Бальдо, коленопреклоненным у ног святого епископа Убальда, с другой же стороны св. Иосиф. А между этими двумя фигурами и находится образ Богоматери, творивший чудеса в этой местности.
После этого Никколо написал на картине высотой в три локтя портрет с натуры во весь рост названного мессера Бальдо Маджини с церковью Сан Фабиано в Прато в руке, подаренной им капитулу каноников приходской церкви(11). Портрет и был им написан для названного капитула, который в память о полученном даре поместил его в ризнице, чего поистине заслужил сей выдающийся муж, с наилучшим разумением благодетельствовавший главной церкви своего родного города, столь прославленной благодаря хранящемуся в ней поясу Богоматери, и портрет этот был одной из лучших живописных работ, когда-либо выполненных Никколо. По мнению некоторых, его же работы и небольшая написанная на дереве вещь в сообществе св. Петра мученика, что на площади Сан Доменико в Прато, в которой много портретов с натуры(12). По-моему же, если это действительно так, то написана она раньше всех остальных вышеописанных его живописных работ.
Выполнив эти заказы, Никколо уехал из Прато (где под его руководством обучался началам живописного искусства Доменико Джунталоки(13), тамошний юноша, прекраснейшим образом одаренный, который, переняв манеру Никколо, больших успехов в живописи не сделал, как об этом будет рассказано ниже). Когда же, приехав во Флоренцию, он увидел, что более значительные художественные заказы передавались лучшим и более превосходным мастерам и что манера его не сравнится с манерой Андреа дель Сарто, Понтормо, Россо и других, он решил вернуться в Ареццо, так как в этом городе он имел больше друзей, пользовался большей известностью, а соперников было у него меньше. Так он и сделал, и как только туда приехал, он высказал некое свое желание мессеру Джулиано Баччи, одному из значительнейших граждан этого города, а желание его состояло в том, чтобы стать гражданином Ареццо, за что он охотно взялся бы за любой заказ, который занял бы у него некоторое время на создание произведения, способного показать в этом городе достоинства его дарования.
И вот мессер Джулиано, человек разумный и желавший украсить свое отечество и привлечь людей одаренных, вступил в переговоры с тогдашними управителями сообщества Нунциаты, которые как раз тогда закончили возведение большого свода в их церкви, собираясь его расписывать, и добился того, что они заказали Никколо расписать одну из арок, с задней мыслью, что ему будет передан и весь остальной заказ, если выполнение его части понравится членам названного сообщества(14). И вот Никколо приступил к работе этой весьма старательно и за два года закончил не более половины арки, где написал фреской тибуртинскую сивиллу, показывающую императору Октавиану на небесах Богоматерь с младенцем Иисусом Христом на руках, Октавиан же благоговейно поклоняется ей. В фигуре Октавиана он изобразил упоминавшегося мессера Джулиано Баччи, а в высоком юноше в красном одеянии своего ученика Доменико, в других же фигурах и других своих друзей. В общем же он обнаружил в работе такую манеру, которая не вызвала недовольства ни членов сообщества, ни других тамошних граждан. Правда, всем надоело смотреть, как он тянет и вымучивает свою работу, однако, несмотря на это, ему было бы поручено закончить и остальное, если бы не помешал этому приезд в Ареццо флорентинца Россо, живописца исключительного, который был прислан аретинским живописцем Джованн'Антонио Лапполи и мессером Джованни Поластрой, как об этом было рассказано в другом месте(15). Ему с большими милостями была передана оставшаяся часть заказа, что привело Никколо в такое негодование, что если бы он до этого, переселившись в Ареццо, не женился и не имел уже сына, он тотчас же уехал бы оттуда.
Когда он в конце концов успокоился, он написал образ для церкви в Сарджано, местечке, отстоящем от Ареццо на две мили, где находится обитель братьев-цокколантов; он изобразил на нем Успение Богоматери, возносимой на небо многочисленными путтами, у ног же ее св. Фому, принимающего пояс, а вокруг св. Франциска, св. Людовика, св. Иоанна Крестителя и св. Елизавету, королеву венгерскую(16). Некоторые из этих фигур, и в особенности отдельные путты, удались ему превосходно, с толком написал он и несколько мелкофигурных историй на пределле. В монастыре монахинь делле Мурате того же ордена в том же городе он изобразил также усопшего Христа с Мариями, которые, как фреска, написаны очень чисто, а в аббатстве Санта Фьоре, обители черных монахов, за Распятием главного алтаря он написал маслом на холсте молящегося в саду Христа с ангелом, который утешает его, указывая на чашу страстей, и работа эта была поистине весьма красивой и удачной(17).
Для монахинь же св. Бенедикта в Ареццо камальдульского ордена он над воротами, ведущими в монастырь, написал на арке Богоматерь, св. Бенедикта и св. Екатерину; работа эта была позднее, при расширении церкви, уничтожена. В местечке Марчано в Вальдикьяне, где он часто бывал, проживая частично на доходы, которые он получал там с земли, частично же на кое-какие заработки, которые там у него были, он начал писать на дереве Усопшего Христа и многие другие вещи, на которые он и жил некоторое время. Между тем при нем состоял упоминавшийся выше Доменико Джунталоки из Прато(18). Он любил его, как сына, не отпускал от себя, и стараясь довести его в области искусства до превосходства, учил его стро-ить перспективу, писать с натуры портреты и рисовать, так что во всем этом тот делал отменнейшие успехи и проявлял прекрасные и отличные способности. И делал это Никколо (помимо того, что был побуждаем привязанностью и любовью к этому юноше) в надежде, что, приближаясь к старости, он будет иметь того, кто ему поможет в последние его годы за всю его любовь и старания. Впрочем, Никколо был весьма любезен с каждым, был по природе человеком искренним и большим другом тех, кто стремился достичь чего-нибудь в области искусства, а тому, что он умел, он обучал более чем охотно.
Но вскоре после этого Доменико его покинул, Никколо же воротился из Марчано в Ареццо, где членам сообщества Тела Христова в этом городе понадобилось заказать образ для главного алтаря церкви Сан Доменико. Однако написать его хотелось и Никколо и в равной степени и Джорджо Вазари, который тогда был еще очень юным. И вот Никколо поступил так, как теперь поступят, вероятно, немногие из принадлежащих к нашему искусству. А именно, будучи сам членом названного сообщества и заметив, что многим хотелось передать заказ Джорджо, дабы его выдвинуть, и что у него самого было к тому огромнейшее желание, он решил, видя стремление юноши и пренебрегая собственной нуждой и своим желанием, постараться, чтобы товарищи его передали заказ Джорджо, предпочитая собственной прибыли и пользе те плоды, которые пожнет юноша, выполнив эту работу. И как ему захотелось, точно так и сделали члены названного сообщества(19).
Доменико же Джунталоки в это время уехал в Рим, где судьба оказалась к нему настолько благосклонной, что, прослышав о нем, дон Мартино, посланник португальского короля, пригласил его к себе. Он написал ему на одном полотне около двадцати портретов с натуры всех его друзей и приближенных и среди них его самого, с ними беседующего(20). Работа эта понравилась дону Мартино так, что он объявил его первым живописцем в мире. Когда же вице-королем Сицилии стал дон Ферранте Гонзага и он пожелал укрепить разные места своего королевства, а для этого иметь при себе человека, который зарисовывал бы и наносил на бумагу все замыслы, приходившие ему каждодневно в голову, он написал дону Мартину, чтобы тот разыскал молодого человека, который понимал бы в этом толк и мог бы поступить к нему на службу, и чтобы тот выслал его к нему как можно скорее. И вот дон Мартино отослал сначала дону Ферранте кое-какие собственноручные рисунки Доменико и среди них Колизей, гравированный на меди для Антонио Саламанка болонцем Джироламо Фаджуоли, в перспективе, построенной Доменико, а также старика на ходулях, нарисованного им же и отгравированного с надписью, гласящей: «Все еще учусь», и небольшой портрет самого дона Мартино(21). А вскоре после этого он отослал к нему самого Доменико, как того хотел названный дон Ферранте, которому работы юноши очень понравились.
И вот приехал Доменико в Сицилию, где ему были пожалованы достойное содержание, а также конь и слуга, оплаченные доном Ферранте(22). Спустя же недолгое время он начал работать по возведению стен и крепостей Сицилии и постепенно отстал от живописи, посвятив себя другому, куда более для себя полезному. Ибо он, как человек понимающий, умел управлять подходящими людьми, используя их труд и заставляя их распоряжаться вьючными животными для перевозки песка и извести и складывать печи. И прошло немного времени, как он преуспел в этом так, что имел возможность купить в Риме должности на две тысячи скудо, а вскоре после этого и другие. Когда же он стал придворным дона Ферранте, случилось так, что государь этот был уволен от управления Сицилией и послан управлять Миланом(23). С ним уехал и Доменико и, занимаясь укреплениями и этого государства, он, будучи человеком трудолюбивым и скорее скаредным, нажил огромное богатство и, более того, стал пользоваться у правительства таким доверием, что управлял почти что всем. Об этом прослышал Никколо, проживавший в Ареццо в старости, нужде и без работы. И отправился он к Доменико в Милан, полагая, что как он не забывал Доменико, когда тот был юношей, так не должен забывать его и Доменико, имея же многих у себя в услужении, он, может быть, более того, возьмет его на службу, так как может и должен помочь ему в его жалкой старости. Но к своей беде он убедился, что те, кто слишком много рассчитывают на других, часто ошибаются в своих предположениях, те же люди, положение которых изменилось, в большинстве случаев меняют и природу свою и намерения. И потому, когда Никколо приехал в Милан, он нашел там Доменико в таком величии, что пришлось приложить немало трудов, чтобы добиться с ним беседы. Он рассказал ему про все свои напасти и попросил помочь, взяв к себе на службу. Однако Доменико позабыл или сделал вид, что позабыл, с какой любовью, как собственного сына, воспитал его Никколо, выдал ему на бедность незначительную сумму денег и постарался отделаться от него как можно скорее. Так и воротился Никколо разочарованным в Ареццо, убедившись в том, что не сына, как он думал раньше, вырастил он, не жалея трудов и расходов, а почти что врага.
И чтобы получить возможность существования, он брался за все работы, попадавшие ему под руку, как он делал за много лет до того, когда он между многими прочими вещами написал для общины Монте Сансовино на холсте названную область Монте, на небесах же Богоматерь с двумя святыми по сторонам(24). Живописная работа эта была помещена на алтаре Мадонны ди Вертильи, церкви монахов камальдульского ордена, расположенной недалеко от Монте, где Господу было угодно и угодно и теперь творить многочисленные чудеса и ниспосылать милости тем, кто обращается к Царице Небесной.
Когда же первосвященником стал Юлий III(25), Никколо, хорошо знавший род Монте, отправился в Рим в восьмидесятилетнем возрасте. Приложившись к туфле его святейшества, он попросился к нему на службу на строительство, которое, как говорили, предполагается в Монте, ибо область эта была передана в феодальное владение папы синьором герцогом Флоренции. Папа принял его благосклонно и распорядился предоставить ему возможность жить в Риме, ни о чем не заботясь. Так провел Никколо в Риме, несколько месяцев, зарисовывая для времяпровождения многочисленные творения древности. Папа действительно задумал расширить и украсить свое родное Монте Сансовино и устроить там помимо многого другого акведук, ибо место это сильно страдает от недостатка воды. Джорджо Вазари, получивший папское распоряжение приступить к названному строительству, весьма рекомендовал его святейшеству Никколо Соджи, упросив поручить ему заботы об этих работах в качестве управляющего ими. С такими надеждами и возвращался в Ареццо Никколо, но прожил там немного дней, ибо отягощенный трудами мира сего и бедностью, покинутый тем, от кого меньше всего следовало ожидать этого, закончил он свой жизненный путь и был погребен в Сан Доменико того же города(26).
Вскоре после этого скончался дон Ферранте Гонзага, и Доменико Джунталоки уехал из Милана с намерением возвратиться в Прато, дабы прожить там спокойно до конца своей жизни. Однако он не нашел там ни друзей, ни родных, и поняв, что это место для житья ему не подходит, он, слишком поздно раскаявшись в неблагодарности по отношению к Никколо, воротился в Ломбардию на службу к сыновьям дона Ферранте. Но не прошло много времени, как, заболев смертельно, составил он завещание, отказав своей общине Прато десять тысяч скудо, дабы на них были куплены земли и сделан взнос на постоянное обучение определенного числа школьников из Прато, как это делалось и делается и по другому завещанию(27). Воля его гражданами Прато была исполнена, и в благодарность за такое пожертвование, поистине огромное и достойное вечной памяти, в их Совете был помещен портрет Доменико, как благодетеля своего отечества(28).


В начало


ПРИМЕЧАНИЯ

Соджи Никколо (1480—1551) — аретинский живописец, в 1507 г. записан во флорентинский цех живописцев как помощник Перуджино. В 1513 г. работал в Риме, в 1522 г. во Флоренции писал несохранившийся алтарный образ для церкви Санта Мариа делле Карчери в Прато. Позднее жил и работал главным образом в Ареццо, в собственном доме. В 1527 г. получил заказ на роспись одной из капелл церкви Сантиссима Аннунциата в Ареццо, где написал только фреску «Октавиан и Сивилла», вновь открытую в 1911 г. (его главная работа); работы продолжал Джованни Баттиста Россо. В 1544 г. предлагал свои услуги по фортификационным работам флорентинскому герцогу Козимо Медичи. Из Ареццо ездил в Милан к своему ученику Джунталоди и в Рим в 1550 г., незадолго до смерти.
Достоверные работы: «Октавиан и Сивилла» в церкви Сантиссима Аннунциата в Ареццо; «Основание базилики Санта Мариа Маджоре» в сакристии собора в Ареццо; «Богоматерь с четырьмя святыми» — фреска в церкви Сан Франческо в Ареццо; «Благовещение» — в запаснике Уффици.
1 «Благовещение» хранится в запаснике Уффици.

2 О работах, названных Вазари после «Благовещения», точные сведения отсутствуют; герб папы Льва X и «Мученица Прасседия» не сохранились. Антонио дель Монте стал кардиналом Санта Прасседе (титуляром церкви Санта Прасседиа) в 1511 г.

3 Работа не сохранилась.

4 Отдельной биографии Пекори не существует: о нем и о пожаре см. биографию фра Бартоломео «Жиэнеописаний». Пекори упоминается также в биографиях Гульельмо да Марчилла «Жизнеописаний» и Лапполи — выше; названная Вазари работа сохранилась и находится в церкви Сант Агостино в Ареццо.

5 Работа сохранилась на первоначальном месте (слева, а не справа от входа).

6 Работа не сохранилась.

7 Работа, выполненная в 1522 г. по заказу Франческо Риччарди — на первоначальном месте.

8 О Стаджо Сассоли см. биографию Гульельмо да Марчилла, о Папино сведения отсутствуют.

9 «Основание базилики Санта Мариа Маджоре» — подписная работа Соджи, хранится в сакристии собора в Ареццо: фреска в Марчано не сохранилась.

10 См. биографии Антонио да Сангалло Старшего и Андреа дель Сарто «Жизнеописаний». Работа Соджи не сохранилась.

11 Портрет Бальдо Маджини (оплаченный 30 апреля 1522 г.) хранится в сакристии собора в Прато.

12 Портреты не сохранились.

13 Точнее Джунталоди; родился в Прато в 1505 г., после 1538 г. переселился в Рим.

14 Соджи получил от сообщества заказ расписать стены и арку алтаря 24 мая; 1527 г., фреска с Октавианом и Сивиллой не понравилась, и заказ был аннулирован 22 марта 1528 г. Роспись была забелена и открыта вновь лишь в 1911 г.

15 См. биографии Россо «Жизнеописаний»и Лапполи.

16 «Успение», хранящееся в Сарджано, написано, по-видимому, не Соджи, а мастером более позднего времени.

17 «Мертвый Христос» и «Христос в Гефсиманском саду» не сохранились.

18 Названные Вазари работы не сохранились. О Джунталоки (Джунталоди) см. выше прим. 13.

19 О работе Вазари, выполненной в 1537 г., см. его автобиографи «Жизнеописаний».

20 О портретах более определенные сведения отсутствуют.

21 Работы не сохранились.

22 Доменико был в Палермо в 1540 г.

23 Дон Ферранте покинул Сицилию в 1546 г. Джунталоди вместе с ним переселился в Милан, где работал до 1554 г. О поездках Соджи документальных сведений нет.

24 Работа не сохранилась.

25 Юлий III (из рода Монте) был избран папой 7 февраля 1550 г.

26 Соджи умер, по-видимому, в 1551 г. (в завещании сына, составленном 12 июля 11552 г., он упоминается как умерший).

27 Джунталоди умер 28 октября 1560 г. (в завещании, составленном 22 октября, он отказал общине Прато 9 тысяч скудо).

28 Портрет работы Фермо Гуизони находится в палаццо Комунале в Прато.


наверх